Леонтий Озерников
7 сентября 2020 года ушел из жизни гениальный скульптор Леонтий Озерников.
Мастерская Леонтия Озерникова — поистине магическое пространство, манящее и немного пугающее. Здесь словно оживают сущности, в которых угадываются прообразы древних мифов, столь же необычные, сколь и завораживающие, как и материалы, из которых созданы эти нимфы и музы. В скульптурные композиции включены элементы мебели, промышленных и бытовых механизмов, музыкальных инструментов…
Участник многочисленных выставок в России и за рубежом, Леонтий Озерников родился в семье театрального художника и драматической актрисы. И это обстоятельство, возможно, послужило отправной точкой его невероятных фантазий. Созданные художником потрясающие инсталляции получили признание в Нью-Йорке, Оттаве, Мехико, Берлине, Пекине, Токио, Мадриде, неоднократно отмечены премиями, дипломами и медалями. Последнее время он занимается проектом, который получил название «Музей Бессонницы».
Женщина как метафора жизни
— Леонтий, ваш «Музей Бессонницы», несомненно, мистическое место. Можете рассказать про самые необычные вещи, случавшиеся здесь? Или в вашей жизни…
— Во сне мне виделись удивительные персонажи и делились откровениями. Эти женские образы давно звали меня, являлись мне и говорили: «Я такая-то… Вылепи меня». «Я» — загадка, книга, дорога… Причем нередко случались метаморфозы: странные, подчас уродливые существа превращались потом в удивительных, добрых волшебников, которые напутствовали и давали рецепт счастья… И вообще, мир пластичен. Я помню, в Иерусалиме, когда дотронулся до Гроба Господня, земля подо мной будто растаяла. Я ощутил, что вишу над бездной, где грохочет какая-то страшная, немыслимая машина. От этого черного колодца шел холодный ужас, пронизавший меня насквозь. Все происходило какие-то доли секунды. Вдруг я почувствовал, что над моей головой открылся светоносный туннель потрясающей голубизны и чистоты, куда можно было взлететь. В это мгновение пребывания между двумя мирами мне был завет: «Вот наша жизнь!» Это не новость, об этом говорят все религии. Но эту истину довелось мне в доли секунды почувствовать.
— У вас какие-то особые отношения с бессонницей? Почему такое название музея?
— Изначально название было временным, но оно как-то прижилось… Я имел в виду, разумеется, не болезнь, когда человек просто не может заснуть и мучается, а бессонницу творческую. В этом странном состоянии вы находитесь наедине с собой, ничто не отвлекает, и вас посещают идеи, тревоги, воспоминания, грезы, импульсы счастья, фразы мудрецов. Позавчера ночью у меня внезапно возникла идея сделать зал, посвященный деревянной цивилизации. И знаете, такой пошел поток чудесный, я даже проснулся и начал что-то рисовать. Бессонница — это призыв быть открытым душой, восприимчивым и не бояться загадок!
— Все образы, которые мы сейчас здесь видим, женские… Женщина — хранительница очага, женщина-искусительница, может быть, женщина-медиум — что вам ближе?
— Начнем с того, что женщина — это метафора и самой жизни… Это мать, которая нас родила. И именно она дает нам образ мира, любви на всю жизнь, предопределяет наши вкусы, пристрастия. Тому я нашел подтверждение во время моих странствий по Европе, Америке, Азии и встреч с разными людьми. Кстати, интересное мнение о русской женщине сформулировал один мой знакомый художник. Он считает, что только в ее взгляде можно прочесть вопрос: «В чем ты нуждаешься?» То есть это не самовлюбленная кокетка или алчная хищница, которая ищет богатого спутника, а нечто принципиально другое, жертвенное и спасительное…
Я попытался воплотить в своих скульптурах метаморфозы женской сущности. Она и любящая мать, и палач — меняется в зависимости от того, какую роль ей доводится играть в определенный момент вашей жизни. Женщина-искусительница способна превратиться потом в милосердную мать. Мне запомнилось, во Вьетнаме самой лучшей невестой считалась женщина легкого поведения. Она копила приданое, изучала мужчин, их поведение, нравы, склонности, проходила прекрасную «школу» в течение 5–6 лет, скажем с 16 до 21 года. Но, выходя замуж, резко преображалась, превращалась в самую верную жену, хранительницу очага, мать, которая выполняла все возможные работы по хозяйству. Она даже была готова в любую минуту отдать жизнь за детей и мужа. Это удивительно! Была такая целая традиция, сохранившаяся отчасти до наших дней.
Анастасия и Адома
— Многие ваши скульптуры были созданы давно, некоторые еще в 1980-е годы. Но они перекликаются с самыми передовыми веяниями современной субкультуры, в том числе с такими направлениями, как стимпанк, киберпанк. Как так получилось? Откуда вы черпали эти причудливые идеи?
— Признаюсь, я только недавно узнал о существовании таких направлений. Но при этом совершенно не претендую на роль первооткрывателя. Еще в детстве я любил играть всякими железяками, шестеренками, которые в моем воображении превращались в разные вещи. Каждая такая деталь была у меня то самолетом, то танком, то космическим кораблем, подземным страшным аппаратом. Я любил собирать механизмы, сам их свинчивал, что-то конструировал. И видимо, детские впечатления подтолкнули к тому, чтобы работать не с традиционным материалом типа бронзы или гранита, а искать такие вот необычные сочетания. Материал обрабатываться может бесконечно: я постоянно что-то докрашиваю, подпаиваю, подрезаю, добавляю какие-то элементы.
Выброшенный механизм (например швейная машинка, вентилятор, часть пылесоса, деталь холодильника) вроде бы умер. Но вы берете и оживляете его, придавая совершенно другие форму и смысл.
— Что для вашего творчества значат различные стихии?
— Будучи мальчишкой, безумно любил воду. Эта стихия, возможно, и сформировала мою судьбу. Когда вы плывете, видите в глубине удивительную красоту: водоросли, кораллы, собственную тень. Вода — это волшебная субстанция, источник жизни, информации, зеркало вашего разума.
Земля, ее фактура, тоже всегда производила на меня сильное впечатление. Недаром, воплощая один из замыслов, я слепил могилу. Скульптура называется «Адома» и переводится как «красная глина». Это та субстанция, из которой Господь слепил первого человека, то есть Адама. Таким образом, земля может быть враждебной и доброй: она вас порождает, и она же вас поглощает. Анастасия и Адома — две сестры. Адома говорит: «Тело отдай земле». Анастасия вторит: «А душу-то — небу». Для меня эти близняшки — два полюса, которые отвечают на вопросы «Как жить дальше?» и «Как умирать?».
Воздух… Сама идея воздушной перспективы (добавление голубого цвета в пейзаж) — великая наука. Леонардо да Винчи изучал ее довольно долго, прагматично. Были научные исследования, которые доказали, что для нашего зрения, а точнее, сознания необходимо разглядывать предметы на некотором отдалении. Без этой перспективы мозг начинает деформироваться. Мы теряем творческую потенцию. Вот почему так важно смотреть в звездное небо или наблюдать долину с горы, закат на море.
Огонь связан напрямую с воздухом, это космический, божественный символ. Огонь в крови, огонь в сердце… Недаром у всех народов есть изображение воспламененного сердца. Божественный огонь в сердце — это любовь, не требующая объяснений. Идея огня ассоциируется и с образом птицы феникс, возрождавшейся из пепла, и с идеей рукописей, которые не горят. Эта стихия непосредственно связана с творчеством.
Поклонение гармонии
— Давайте поговорим о путешествиях, ведь это важные этапы вашей жизни, непосредственным образом связанные с творчеством. Чем запомнились зарубежные выставки?
— Были и выставки, и поездки с монтажом музейных экспозиций. Мне очень понравилась Прага. Мы там работали с режиссерами, сценаристами. Удивила их интеллигентность, открытость, доброжелательность.
В Монголии меня изумила созерцательность людей, которые могут сидеть и смотреть в одну точку несколько часов и думать о чем-то своем. Там была большая художественно-политическая выставка. Потом мы были в ламаистском монастыре, где произошла потрясающая история. При входе нам сказали, что фотографировать запрещено. Я снял с себя фотоаппарат, но вдруг монах посмотрел на меня пристально и неожиданно разрешил: «А вам можно». Я не понял почему. И я запечатлел службу, довольно долгую, интересную, поразившую меня. По возвращении домой, в СССР, отдал проявлять пленку. Оказалось, что все получилось: уличная съемка, кадры внутри монастыря и даже в алтарной части. Однако все снимки в помещении были пронизаны непонятными молниями. Причем не засвеченными линиями, а именно характерными молниями. Это был подлинный случай…
Удалось поработать во Вьетнаме над советско-вьетнамским проектом — мы делали музей Хо Ши Мина. Были замечательные знакомства — с людьми, с совершенно иной цивилизацией. Это было проникновение в тысячелетнюю мудрость их культуры. Там я познакомился с одним монахом, которому на тот момент было 346 лет (по крайней мере, он мне так сказал, и я поверил в это сразу): пожилой, лысенький, очень улыбчивый. На прощание он мне сказал, что все мы — осколки золотого зеркала. Хотя… он говорил, не открывая рта, я просто слышал сознанием от него эти слова.
— На ваш взгляд, как могут поклонение красоте, эстетизм изменить человека?
— «Красота спасет мир» — Достоевский так считал не случайно. Эти идеи находят отражение в самых различных культурах. Эстет не чистоплюй и не сноб. Поклоняться красоте — значит быть способным поклоняться божественной гармонии. И это очень ценный дар.
Фотограф: Максим Филатов
