Угадай, что я разрушил..! Границы. Геометрическая боль от увиденных и принятых на веру фигур. Мыслить параллелепипедом дом, прыгать на мостовой с квадрата на квадрат, дорисовывать фигуры в прописях, выполняя обряд гештальта. Кто-то должен все рушить. Декарт однажды разрушил все в системе получения знания. Мартин Лютер взял и разрушил старое понимание Библии и устройство социальных институтов вокруг христианства. А в архитектуре в наше-то время, когда все только-только приняло форму и успокоилось, пытается разрушить каноны Фрэнк Гери. Важно помнить: разрушая, эти люди создавали что-то новое. Вне политических подтекстов. Новое как новое, в его чистом виде, то есть то, чего не было ранее.
Дома танцующие, жидкие, скомканные… Фрэнка Гери называют деконструктивистом от архитектуры. Это направление сформировалось к 80-м годам ХХ века. Видимо, этот период был наиболее подходящим для смены приевшихся форм. И не просто так мы вспомнили Декарта и Лютера: деструктивизм — направление философской мысли, предложенной постструктуралистом Жаком Деррида. А что было и остается важным для постструктуралиста? Критика структур. Фрэнк Гери, бесцеремонно вторгаясь своими проектами в устоявшееся городское пространство, создает строения такими, чтобы мы не могли их понять.
Что мы видим? Это здание как скомканная бумажка. Или нет, постойте, в это жидкое здание кто-то кинул камень, и оно заходило волнами, а потом застыло. Какой бред!.. Это всего лишь здание бизнес-школы, построенное в рамках проекта обновления кампуса Сиднейского технологического университета (UTS), спроектированное Фрэнком Гери в 2014 году. Значит, так работает разрушение форм, господа? Ну, не так просто: за всем стоят философия и эстетика. С одной стороны, Фрэнк Гери называет то, что он делает, архитектурой (и общество с этим согласилось), то есть он вступил в отношения архитектор — заказчик. С другой стороны, своими проектами он пытается изменить само узнавание человеком архитектурных объектов, ведь разрушение привычных форм — не что иное, как вызов, обращенный к взгляду зрителей на сооружение.
Творения Фрэнка Гери сложно назвать зданиями, зато сразу подбирается какая-нибудь удобоговоримая метафора. Так случилось с филиалом голландского банка ING в Праге, который был построен по проекту Гери в 1996 году, — все называют его «Танцующий дом» или «Джинджер и Фред», олицетворяя, добавляя искусственной жизни тому, что должно быть мертвым по всем законам природы.Мировую славу Фрэнку Гери принес проект Музея современного искусства Гуггенхейма в Бильбао (Испания). Это масштабное творение 1997 года впечатляет бесконечными изгибами гигантских титановых листов. Просто исследуя это здание взглядом, можно заблудиться, потерять нить того, что видишь.
Деконструкция как форма творения. Деконструкция Гери касается также и самого ощущения, получаемого человеком от архитектуры. Своим творчеством он настаивает, чтобы мы не видели параллелепипед, а, как с облаком, искали случайные ассоциации, представляли что-то личное. Это и говорит о том, что объект постоянно оказывается не до конца познанным, его значение меняется от субъекта к субъекту.
Здание Центра здоровья мозга Лу Руво в Лас-Вегасе, похоже, расплавилось в самом себе. Забавно, что созданное Фрэнком Гери строение сложно ассоциировать со здоровым мозгом. И тут мы сталкиваемся с еще более интересной вещью — связью оболочки и смысловой нагрузки, с их диалогом. Ведь недаром говорят, что архитектура города — это сложная книга. На наш взгляд, Гери не стремится устанавливать какие-либо связи. Для него как деконструктивиста интересно изобразить что-то таким образом, чтобы оно не могло быть узнано, чтобы по внешнему виду мы не могли понять, что именно перед нами. Диалог архитектурного силуэта и начинки, то есть того, чему здание служит, неочевиден, его просто может не быть. Поэтому соседи Фрэнка продали свои коттеджи в районе, где он спроектировал собственный дом, внешне напоминающий бесформенный курятник. Они подумали, что из-за такого «чудовища» цены на соседние дома упадут. Фрэнк Гери занимается тем, что деконструирует, конструируя. Об этом сложно писать, но так и должно быть — границы.