Амбротипия с древнегреческого языка переводится как «бессмертный отпечаток». Создание амбротипа — процесс дорогостоящий, поэтому используется он лишь настоящими ценителями искусства и профессионалами фотодела. Работы таких мастеров существуют в единственном экземпляре и демонстрируются в галереях, продаются как ценные картины, становятся семейными реликвиями.

Известный российский фотограф, член Русского художественно-фотографического общества Сергей Романов — один из самых стильных и востребованных современных арт-креативщиков. Для работы он использует антикварные камеры и оптику. Одна из любимых техник Сергея — Wet plate Collodion, или амбротип, серебряный отпечаток на стеклянной пластине, сделанный по технологии Скота Арчера 1851 года.
Сергей встретил нас в мастерской, где он создает свои шедевры, показал нам процесс рождения серебряного отпечатка от и до — действие интересное и уникальное.

Чем отличается амбротип от фотографии и гравюры? Что это такое?
— Амбротип — это и есть фотография. Это серебряный отпечаток на стеклянной пластине. Самая старая фотография и, с моей точки зрения, самая красивая.

Что послужило толчком к работе с амбротипом?
— Наверное, усталость от работы с цифровой фотографией… Я долгое время работал с глянцевыми изданиями мужского толка, и все эти розовые тела, пышные формы, губки бантиком приелись до такой степени, что смотреть на это все было уже тошно. Собственно, оттуда и появился амбротип как некий протест. Если ты серьезно занимаешься фотографией, то должен изучить ее истоки. Я был знаком с этой техникой, другое дело, не очень понимал, делают ли это в России, нужно ли это сейчас. Случайно узнал и увидел — картинка впечатлила.

Работа с амбротипом не подразумевает мобильности фотографа…
— Да, фотограф привязан к лаборатории, в которой сразу же изготавливаются пластины. В этом есть сложность. Хотя год назад мы с Русским строительным банком начали один проект — сделали лабораторию на колесах, создали микроавтобус, в котором есть все необходимое оборудование.

Каким образом среди ваших персонажей появились Бэтмен и Супермен?
— С Бэтменом и Суперменом получилась смешная история. Я снимался в качестве актера в короткометражке, где были и эти персонажи. Мне очень понравилась игра смыслов, и я пригласил ребят сделать несколько снимков. Сам такого не ожидал, но эта картинка до сих пор одна из самых востребованных.

В ваших работах нередко встречаются детские портреты…
— Безусловно. Дети, наверное, самые честные модели. Они не обманывают камеру, не пытаются казаться красивее, чем есть на самом деле. Поэтому, я считаю, детская фотография просто потрясающая именно в этой технике, а не то, что происходит сейчас — розовое, гламурное, неестественное, наигранное.

Что вас интересует как художника? От чего вы отталкиваетесь, выбирая сюжет и персонажей?
— Меня интересуют в большей степени некие вечные ценности, коммуникативные проблемы людей и страх перед вечностью — то, что пытаются решить все религии и в том числе искусство, которое стало современной религией. Персонажи и сюжеты сами рождаются в голове… Скорее всего, на основании прочитанного, увиденного, текущего настроения, времени года.

Есть ли у вас кумиры среди современных мастеров фотографии?
— Нет, кумиров нет, да и не было никогда. Были люди, в творчестве которых нравился какой-то период, а так, чтобы кумиры, — нет. Кумир — это тот, чье творчество тебе близко целиком и полностью. Я не знаю ни одного мастера, чье творчество готов был бы принять. «Кумир» — вообще неправильное слово. «Не сотвори себе кумира», — с детства бабушка говорила…

Беседовала: Моника Майзель