Джеймс Тьерре очень не любит, когда упоминают о том, что он внук великого комика. «У всех есть родители, бабушки и дедушки, и мы что-то берем от каждого из них. Но в моем случае это всегда Чаплин, Чаплин, Чаплин», — огорчается Джеймс. Он не только имеет внешнее сходство с великим дедом (у него такая же грива вьющихся волос и глаза того же, мягкого серого оттенка), Джеймс унаследовал его талант виртуозно владеть своим телом.
В одном из интервью Джеймс сказал: «Я вижу, что все постоянно сравнивают нас, но это никогда не влияло на меня. Моя профессия — это мой выбор. В противном случае я бы никогда не стал ею заниматься. Я постоянно чувствую, что должен проявить себя».
Театр или цирк?
Тьерре бесподобен в любых проявлениях своего таланта — режиссера, танцора, актера, акробата, музыканта. Подтверждением бесконечных талантов Джеймса служит, конечно же, потрясающий по зрелищности и концепту спектакль «Симфония майского жука» (La symphonie du hanneton).
Удивительное, во многом сюрреалистическое представление погружает зрителя в причудливый поэтический мир, выраженный в чувственной пластике и непритворной драматургии. Пластика и образность в спектакле делают его одним из значимых событий прошедших лет. Современные театральные постановки теперь во многом воспринимаются как симбиоз нескольких видов искусств, и то, что происходит в «Симфонии майского жука», есть великая гармония пластики тела и драмы, от которых остаются незабываемые впечатления. А то, что спектакль на две трети цирковой, делает его достойным соперником такого гиганта, как «Цирк Солнца» (Cirque du Soleil).
«Красный табак»
В 2015 году Тьерре привез в Москву постановку «Красный табак». Это был настоящий театральный праздник — зрителей куда больше, чем мест в зале.
В его творении цирк теряет свою главную функцию в понимании обывателя — развлекать, а ведь Тьерре заявлен как представитель циркового жанра. Зрителю остается лишь наблюдать за удивительными существами, мечущимися по площадке в отчаянном желании найти нечто, выстроиться в гармоничный ряд, но гармония ускользает из рук главного героя, который на протяжении всего действия сидит в кресле. В конце концов музыка все-таки родится, перестав быть беспорядочным набором звуков. Мастер возьмет в руки трубку и закурит красный табак. По сцене потянется розоватый туман, заполняя все свободное пространство. И снова полусон, полуявь, где человеческие лица имеют свойство превращаться в морды мифических животных, обретать крылья, длинные неловкие ноги, зеркальные тела.
Сцена из спектакля «Красный табак»
Была ли права лягушка?
В 2017-м Тьерре вновь появится на Чеховском фестивале со своим новым творением «Лягушка была права». Это ломкая фантасмагория, интимная и хрупкая, напоминающая мир чистой поэзии, полный фантазий и ноющей любви, сочетающая акробатику и джаз, полет и распад арт-объектов — и поэзию.
Название спектакля — из детства. Родители долго не могли вытащить пятилетнего Джеймса из сада, где он разговаривал с лягушкой. «Что она тебе сказала?» — с живым любопытством спросил сына мим и иллюзионист Жан-Батист Тьерре. «Что я балбес», — честно ответил Джеймс. Чем и обеспечил себя на тридцать лет записками-эсэмэсками от отца: «Лягушка была права».
Когда Джеймсу исполнилось двенадцать, он отправился в Париж в американскую школу, где совершенствовал свой английский язык. «Большинство детей в школе были детьми дипломатов, — рассказывал он. — Я был сыном клоуна. Вы знаете, какими порочными могут быть дети. Мы были аутсайдерами, изгоями. Постоянные путешествия с места на место приучили нас к нестабильности. Но нечто постоянное у нас было: мы смотрели на наших родителей в работе».
«Он создает спектакли, которые, словно мотыльки, влетают в память и остаются там навсегда. Его новый спектакль „Лягушка была права“ соткан из той же материи, он пронизан меланхолией и богемным безумием, которое как в театре, так и в кино остается знаком качества артиста. Фантасмагории Тьерре всегда предваряет восхищение — вздох «О!», который приподнимает вас над вашим креслом и бросает вас в действие» (Le Temps).
Кадр из фильма «Шоколад»
С налетом богемного безумия
Не последнюю роль в зрелищности спектаклей Тьерре играют костюмы и декорации. И почти всегда художественная часть постановок принадлежит авторству Виктории Чаплин.
О своих родителях Тьерре говорит с любовью иблагодарностью: «У моей матери, Виктории, непростая романтическая история. Ей было восемнадцать, она жила с моими бабушкой и дедушкой, Чарли и Уной, в Веве, недалеко от Лозанны, и брала уроки танцев. Мой дед (Чарли Чаплин) планировал снять ее в новом фильме The Freak, поэтому ее фотография была опубликована в журнале наряду с интервью, в котором процитировали ее слова, что она хотела бы стать цирковым клоуном.
Мой отец (французский актер, снимавшийся в фильмах у Алена Рене и Федерико Феллини) увидел статью и написал ей, сказав, что собирается создать новый вид цирка. Моя мать ответила ему. Он отправился в Лозанну, и они встретились. Чарли и Уна были бы против него, считая выбор дочери мезальянсом. Тогда мои будущие родители… сбежали. А Freak так никогда и не сняли».
Говоря про Джеймса Тьерре, нельзя не отметить его работы в кино. Его фильмография насчитывает более 15 картин. За фильм Twice upon a Time (2006) он был номинирован на премию «Сезар» как самый многообещающий актер.
Можно ли обычными словами передать шум волн, запах свежескошенной травы или ощущение полета во сне? Так же невозможно выразить словами весь поток эмоций, возникающий при просмотре любого произведения, где так или иначе присутствует гений Джеймса Тьерре.