Москва. 1973 год. Марк Шагал стоял в Третьяковской галерее у своих старых картин, и … плакал. Он объяснил, что встретился со своими детьми, которых считал погибшими.
Приехавшему по приглашению министра культуры СССР Екатерины Фурцевой на открытие выставки его работ Шагалу было больше 85 лет, но выглядел он моложавым и счастливым. А было время, когда Шагал писал свои картины на скатертях, простынях и ночных рубашках, натянутых на подрамники. Потом по приказу Геббельса фашисты сожгут более ста его полотен.
Автограф Шагала
Наше знакомство с великим художником состоялось в доме известного коллекционера Георгия Костаки, с которым мы были дружны. Шагал и Костаки были старыми друзьями. Георгий Дионисович был страстным поклонником его живописи и счастливым обладателем более десятка его работ. В тот вечер Костаки давал званный ужин в честь знаменитого друга. Шагал с женой Вавой Бродской, художник Дмитрий Краснопевцев и наша съёмочная группа.
Костаки показал Шагалу свою коллекцию картин. Художников первого авангарда Шагал знал хорошо, и всё время одобрительно кивал головой. Шестидесятники его заинтересовали. Он долго пожимал руку присутствующему среди гостей Дмитрию Краснопевцеву, который сам был взволнован похвалами самого маэстро. Перед началом ужина Костаки подвел Шагала к одной из его ранних работ. На холсте был изображён очень красивый букет цветов в вазе. В левом углу картины, чуть ближе к центру, была напечатана большая черная цифра 8. Костаки поинтересовался, зачем, мол, она тебе здесь понадобилась? Смеясь, Шагал объяснил, что в те далекие годы получить холст было не просто. Все холсты были пронумерованы, и художники, получая их, расписывались в особом журнале. Рисуя букет, Шагал решил оставить восьмёрку в память о тогдашнем времени. «Марк, ты ничего не путаешь?» — спросил Костаки. «Это действительно твоя работа?». «Конечно, моя», — ответил Шагал. «Я даже помню некоторые интимные подробности при создании этого натюрморта…»
Самое интересное заключалось в том, что картина не была подписана. «Так подпиши же её прямо сейчас!» — воскликнул Костаки. «Знаешь, Георгий», подумав сказал Шагал, — «все-таки настоящим специалистом по Шагалу является мой зять. Картину надо показать ему». Через несколько дней мы спросили Георгия Дионисовича: «Чем кончилось дело с автографом?». «Отказался подписать», — вздохнул тот. Вот такой детектив.
Между тьмой и светом (Час между волком и собакой), фрагмент. 1943
Пророчество цыганки
Шагал родился в 1887 году на окраине города Витебска в многодетной еврейской семье. Его настоящее имя — Мойша Сегал. Его отец — разнорабочий рыбного магазина, где продавалась главным образом селедка. Мать — владелица крошечной бакалейной лавочки (скорее будки). Питалась семья скромно — всю неделю — каша. Только по субботам отцу полагалось жаркое из мяса. Остальные сидели и глотали слюнки. Мяса хватало только одному человеку.
У маленького Мойши было множество талантов: хороший голос (он пел в хоре в синагоге), и по субботам вся округа улыбалась, слушая его звонкое сопрано. Он, конечно, мечтал стать певцом. Затем — скрипачом (учился играть на скрипке), танцором (здорово танцевал с сестренкой), потом — поэтом (уже написана целая тетрадь стихов). Но его самой большой страстью было рисование. Сотни рисунков висели по всему дому, а он всё рисовал и рисовал. Сестры приспособились использовать их для вытирания помытого пола, чтобы быстрее сох. Листы высыхали, и Мойша упрямо вешал их назад на стены. Мечты, мечты… К счастью, любовь к рисованию побеждает все. Стать художником! В 13 лет Шагал полностью сформулировал для себя задачу: «Главное — искусство, главное — писать, причем не так, как все».
Одна цыганка нагадала Шагалу, что он проживет необыкновенную жизнь, будет любить одну необыкновенную женщину и двух обыкновенных, и умрет в полете.
В 1909 году Шагалу 22 года. В доме у своей подруги Теи он знакомится с Беллой Розенфельд, красивой и образованной девушкой из ортодоксальной еврейской семьи. Именно ей было суждено стать той «необыкновенной женщиной», которую всю свою долгую жизнь будет любить Шагал. Родители Беллы были состоятельными ювелирами. Они дали дочери хорошее образование. Она училась в Москве на женских курсах историка Герье. Посещала студию Станиславского, впоследствии работала актрисой.
Это была любовь с первого взгляда. Но… Шагал уезжал в Париж. Говорил: «Вернусь, и мы поженимся». И Белла ждала. Ждала долгих четыре года. В 1914 году Шагал возвращается в Витебск из Парижа и женится на Белле Розенфельд. Впоследствии он скажет: «В нашей жизни, как на палитре художника, есть только один цвет, способный дать смысл жизни и Искусству. Цвет любви».
Но вернемся на несколько лет назад. В Витебске художник Юрий Пэн открывает школу «живописи и рисунка». Сам Пэн закончил Петербургскую Академию художеств. Шагал становится его учеником. Проучившись недолго в школе Пэна, Шагал на всю жизнь сохранит теплые чувства к своему первому учителю, будет впоследствии поддерживать его долгие годы. В Париже Шагал напишет: «Витебские окраины, Пэн, земля, где покоятся предки — это самое дорогое, что у меня есть сегодня».
Происшествие. 1978
«Я не хочу быть похожим на других»
Через многие мытарства пришлось пройти Шагалу в Петербурге, куда он направился продолжить учение. Без денег и жилья шли долгие голодные годы. Обучение в Школе поощрения художеств, обучение в школе Бакста… Шагалу кажется, что все это не то. Он это чувствовал, и молился: «Господи, яви мне мой путь! Я не хочу быть похожим на других. Я хочу видеть мир по-своему».
И вот Шагала представляют известному депутату I-ой Государственной Думы господину Винаверу. Шагал считает, что именно Винавер сделал из него художника. Без него он застрял бы в Витебске, и стал бы каким-нибудь фотографом. Винавер был первым, кто купил у Шагала две картины и взялся платить ему ежемесячное пособие, позволившее Шагалу жить в Париже.
Французская живопись произвела ошеломляющее впечатление на Шагала. На деньги Винавера Шагал снял студию в «Улье» на Монпарнасе, где селились все художники. На остальное денег не хватало. На рынке Шагал покупал кусок длинного огурца, селедку делил на два дня — голову на сегодня, а хвост — на завтра, и несколько корочек хлеба. Холст купить было не на что. Писал на своих скатертях, простынях и ночных рубашках, натянутых на подрамники.
На Монпарнасе Шагал сблизился со многими художниками. Модильяни, поэт Апполинер становятся его ближайшими друзьями. Но некоторые художники незаслуженно считали Шагала «витебским выскочкой». Причина тому — затворничество художника в своей студии, куда попасть просто так было невозможно. О визите нужно было договариваться заранее. Мало кто знал, что Шагал был настолько беден, что всегда работал нагишом, а его единственная одежда: пиджак, брюки, рубашка и туфли (одна пара на все сезоны), которые он боялся забрызгать красками во время работы, аккуратно висели на стене. Одевался он только перед ожидаемым визитом. Вот и весь секрет «витебского высокомерия».
В Петербурге Бакст критиковал Шагала за неуклюжесть рисунка, а главное — за темный колорит, что в итоге и привело к тому, что Шагал покинул школу Бакста. В Париже Бакст разыскал Шагала (он сам работал тогда над оформлением «русских сезонов» Дягилева), увидев работы Шагала, воскликнул: «Теперь Ваши краски поют».
Песнь песней III. 1960
Почему лошадь зеленая?
В Берлине намечалась первая персональная выставка Шагала, куда он привез 40 картин и 160 акварелей и гравюр. А в Витебске его ждала невеста, и он планирует съездить в Россию месяца на три на свадьбу сестры и чтобы жениться на Белле, которую он никогда не забывал. С тех давних пор и по сей день она парит в его картинах и озаряет его путь в Искусстве. Еще при первом знакомстве, взглянув на его картины, Белла поняла, что он — гений. Точность ее оценок всегда поражала Шагала. И уж от нее не услышишь дурацкого вопроса — «почему лошадь зеленая, а коза играет на скрипке, и все летают по небу». Он говорит, «ни одной картины, ни одной гравюры я не заканчиваю, пока не услышу ее «да» или «нет»».
Свадьба состоялась. Жених и невеста становятся мужем и женой, но Первая Мировая война и следом за ней Февральская Революция нарушили все планы Шагала. Он застревает в России на долгие 10 лет. Он даже получает от Луначарского должность уполномоченного по делам искусств Витебской губернии. Возвращается в Витебск, открывает там школу искусств и становится её директором. Приглашает туда в качестве преподавателей лучших художников: Пуни, Малевича. Не забывает и про своего первого учителя Пэна — всем гениальный Шагал протягивает руку, спасая от нужды.
Там в Витебске, забросив свои собственные кисти и краски, он бился над тем, чтобы привить в родном городе Искусство, мечтал превратить простые дома в музеи, а людей — в творцов. Чем же всё это закончилось? Желанием Малевича взять бразды правления в свои руки и предательством соратников. Шагал покидает школу и Витебск и уезжает с семьей (уже родилась дочка Идочка) в Москву.
Письма от друзей из Берлина об успешном проведении выставки, а также вести от друзей из Парижа — что он теперь знаменитость — укрепляют решение Шагала покинуть пределы так горячо любимой им России. Он всегда говорил, что имел великое счастье родиться в России, в простой народной среде, и что всегда жаждал искусства из почвы, а не из головы. С помощью Луначарского семья Шагалов уезжает в Каунас, оттуда — в Берлин, а из Берлина — в Париж.
Марк Шагал с женой Беллой и дочерью Идой
«Зажженные огни»
Во Франции жизнь постепенно налаживается. С ним его дочь, а главное — Белла, а с ней — лазурь, цветы, любовь. Но счастье долговечным не бывает. Начинается Вторая Мировая война. Еще до начала войны Шагал на себе испытал эту надвигающуюся черную угрозу. В 1933 году по приказу Геббельса в Мангейме сжигают 50 ранних работ Шагала после выставки «Большевистская культура». А в 1937 году после выставки в Мюнхене «Дегенеративное искусство» уничтожено 58 работ Марка Шагала.
Во Франции Шагал интенсивно работает. Помимо живописных полотен он делает серию офортов к поэме Гоголя «Мертвые души». Дарит 96 офортов Государственной Третьяковской Галерее в Москве. Да и Пушкинский Музей не оставлен без внимания. В последний свой приезд в Москву в 1973 году Шагал передает в дар ГМИИ им. А.С. Пушкина 75 своих литографий.
А тогда, в мае 1941 года, семья Шагалов буквально в последний момент уносит ноги из оккупированной фашистами Франции, сев на пароход, отплывающий в Нью Йорк. С собой Шагал везёт 600 кг груза — кисти, краски и все картины.
В Нью Йорке Шагалу выпало испытать самую большую потерю в своей жизни. В 1944 году умирает Белла. С этой невосполнимой потерей он не может смириться всю оставшуюся жизнь. Он запрещает говорить о Белле как об умершей. Она всегда с ним, она нужна ему. По рукописям Беллы Шагал составляет сборник «Зажженные огни» и делает к нему 68 иллюстраций. Продолжает писать Беллу парящей над Витебском, над ним, над его жизнью. Его Муза остается с ним навсегда. В душе мастера неотделимо живут Белла и Россия.
Триумф музыки. 1967
Любовью за любовь
Картины Шагала разбросаны по всему миру. Собрать их воедино практически невозможно. И все же итальянские искусствоведы берутся за эту непосильную задачу. Более 10 лет они собирают картины со всех частей света для выставки в Риме во дворце «Викториано». В подготовительной работе участвует дочь Шагала Ида, которой к тому времени уже 90 лет, а также две ее дочери Белла и Мейра. К счастью, с этой гигантской задачей справиться удалось, и выставка торжественно открылась в Риме во дворце «Викториано» в 2007 году.
В выставке принимали активное участие Русский Музей из Санкт-Петербурга и Третьяковская Галерея Москвы, также предоставив лучшие полотна русского гения. Наиболее интересная деталь этой выставки — участие большого числа частных коллекционеров, наконец-то решивших выставить свои сокровища на общее обозрение. Это было всеобщим ответом «любовью за любовь». Мало кто умел так любить и дарить любовь, как Марк Захарович Шагал. Глядя на более чем 200 выставочных работ, временами захватывает дух. Лучше понимаешь слова художника: «писать не так, как все», «не хочу быть похожим на других», «хочу видеть мир по-своему». И действительно, у коровы в животе просвечивает теленок, козы играют на скрипке, рыбы и прекрасная женщина, ослы и лошади парят в небесах с лицами, обращенными к земле. Как хорошо было летать над Витебском, над всей любимой им Россией!
Шагал большую часть жизни прожил во Франции и считается французским художником. Но Россию ему покинуть не удалось. Все сюжеты его картин говорят о том, что она навсегда поселилась в его прекрасной душе.
Текст: Юлия Березинская
Опубликовано ESTET, 6