«Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо…»

Можно спорить, вычисляя дом Маргариты, доказывать, сверяя фазы Луны, отыскивать по приметам те самые переулки, сопоставлять факты, копаясь в архивах, а можно смешать всё это, легко стасовав колоду, и пасьянсом раскинуть своё, какое-то по счёту, доказательство.
Нет, не Канта. Бытия. Бытия в небытие. Легенды. Мифа.
И вот уже готический особняк с фонарём превращается в элитный ЖК а-ля сталинский монументализм, а Патриаршие пруды — милые, уютные Патриаршие! — в безликий, затянутый в траурный мрамор фонтан в таком же помпезном ЖК по соседству.
И Маргарита могла жить, где угодно, и Грибоедов мог располагаться отнюдь не в тётушкином особняке, и нехорошая квартира не в привычной московской парадной. И только прибежище мастера неизменно: две комнатки в подвале маленького домика с садом.

И вот из Москвы, которой нет, мы шагаем в Москву, которой не было.

Бесконечное благоустройство стирает навсегда тот город, по которому так неотступно начинаем мы скучать. По которому, перерытому вдоль и поперёк, ступая по шатким, намеченным деревянным тротуарам, идут Мастер с Маргаритой. По взрытым, перевороченным жизням и судьбам бегут неверные тропки, спешат в неясное будущее. Выведут? Куда?..
Нет, нам не покажут экранизацию романа, и не расскажут биографию Михаила Афанасьевича, и даже библейская история будет лишь наброском, эскизом, черновиком, прочитать который целиком мы не успеем. Но мы подсмотрим за чем-то большим. За рождением книги. За превращением жизненной истории в легенду. Или легенды в жизненную историю?..
И будет профессор чёрной магии, немец — немец! — самое на сегодняшний день точное для меня попадание в Воланда, и свита, и сын короля-звездочёта, и много того и не того совершенно, и всё разложено по полочкам — нужным и ненужным, и всё закольцовано, чтобы снова повториться в весеннее праздничное полнолуние.
И снова захочется перечитать, перепрожить, переосмыслить, и понять — в который уже раз, что история эта не закончится никогда.