Накопилось много слов и фраз: безобразие, кручина, крик чайки, бидон, запах прокаженного, обрушение, вязкий, одиозный и сумасбродный, — а также других, но все время похожих, томящихся в ожидании называния. Оброк, простофиля, кожух, картофельная запеканка, разбуженный на заре, озорник, бестолочь, камикадзе — всегда одноразовый всплеск смысла в объятиях понимания Другого. Заблудшие в пучине неназванного децибелы нанизаны на ниточку фрустрации и домыслов. Другие рисуют на досках узоры выдуманного, обучая каждую биомассу называть самое себя в громком стаде подобных. Бежать в космическое пространство, спотыкаясь о слабость вида, — вот испытание, достойное современной драмы: билет на иммерсивный спектакль за 35 млн долларов от Илона Маска.
Кто такой Наблюдатель? Это вуайерист, бессонно смотрящий сквозь замочную скважину на «дела» пачкающихся в мирском других. Недоступность Наблюдателя — его главная иллюзия: на него самого всегда смотрит из такой же замочной скважины такой же, как он, Наблюдатель. Каждое действие — акт, залитый образами. Все человеческое является зрелищем, которое натужно воплощается без пауз на аплодисменты. Непрекращающаяся кульминация навзрыд опутывает напряжением актеров поневоле, выкручивая химические процессы и органы этих прямоходящих животных в нелепом и бессмысленном для постороннего танце. Псевдонаслаждение, постоянная лестница без катарсиса преодоления, уступ за уступом, лицо за лицом, товар за товаром.
«Искусство перестало быть
наркотиком, оно стало обезболивающим».
ГИ ДЕБОР
ОБЩЕСТВО СПЕКТАКЛЯ
Эпоха капитализма, ежесекундно выплевывающая миллиарды товаров в блестящих обертках, заставляет покупать и получать от этого удовольствие. Слепой фетиш на чрезмерное по отношении к естеству и его потребностям благо. Самообман, заключенный в обыденном совершении покупки. Ложь, которая проступает сквозь аккуратные надписи на вывесках и билбордах. Шоумены эксплуатируют свой образ, впихивая услуги средств связи по всем доступным медиаканалам, вызывая сартровскую тошноту даже у завсегдатаев зрелища. Табула раса, методы познания и воспитания инаковости, ненормы — религия фриковства, заразительная и старая роль шута, который врет королю. Даже у плохого спектакля есть цена, которую ты заплатишь, чтобы узнать, что он плохой. Порог вхождения низкий — купи.
Бесконечный каскад образов обесценивает попытки признаться в своей правде и услышать чужую. Троянский конь средств массовой информации подбрасывает «ужасы на каждый день», формируя действующих лиц безымянной комедии настоящего. За подборкой новостей кроется попытка угодить пользователю, о котором ничего неизвестно, кроме вмененных ему обезличенных свойств рассеянного желания, обращая внимание групп то на одну, то на другую деталь, вырисовывая аккуратные ремарки на полях блестяще отыгранной действительности.
У Бытия, заключенного в рамки спектакля, нет жанра — это поток миниатюр, сольных номеров и зарисовок, пытающихся изо всех сил привязаться ко времени, память о котором хранится в древних скрижалях и никому не доступна. Мысль хочет быть озвученной и услышанной в перформативном акте взаимодействия с другим. Непосредственно ведет себя только мертвец.
